Результаты анализов ДНК останков представителей социальной верхушки древнерусского Новгорода
Население древнего Новгорода домонгольского периода с точки зрения физической антропологии и генетики до сих пор остается terra incognita по причине отсутствия ранних городских кладбищ. Поэтому исследование останков людей, населявших город в XII-XIII вв. – актуальная научная задача, которую возможно выполнить благодаря развитию палеогеномики и биоинформатики.
Археологические и исторические исследования неоднократно подтверждали сложность состава населения новгородских земель. В последнем выпуске журнала «Краткие сообщения Института археологии (КСИА)» группа российских ученых проанализировала митохондриальную ДНК, выделенную из скелетных останков людей, погребенных в одном из каменных саркофагов некрополя Георгиевского собора Юрьева монастыря Великого Новгорода. У исследователей возникло предположение, что поколения социальной верхушки Новгорода были объединены кровными связями, которые способствовали сохранению их высокого социального и имущественного положения.
Архитектурно-археологические исследования Георгиевского собора (1119 г.) ведутся Новгородским отрядом Института археологии РАН с 2013 г. В 2019 г. исследуемый участок примыкал к южной стене собора. Во время работ непосредственно у южного портала обнаружились три каменных саркофага (№7,8.11), спускающихся по склону. Саркофаги были датированы XII-XIII вв., они принадлежали к типу «сборных» и состояли из шести плит. Все погребенные, судя по положению их каменных гробниц, входили в верхние социальные слои Новгорода, вероятнее всего, они были боярами, бывшими вкладчиками важнейшего в городе монастыря.
Погребения в саркофаге № 11 были прикрыты сложенным вдвое покровом из бересты, который полностью перекрывал все внутреннее пространство. Захоронение было неповрежденным, и все останки сохранили первоначальное положение. Останки первого уровня принадлежали женщине старше 50 лет (инд. 1), в ее ногах был погребен ребенок 4–5 лет (инд. 2). На этом уровне в восточной части были кожаные сапоги, надетые на ноги женщины и ребенка. На следующем уровне обнаружены кости мужчины старше 50 лет, в восточной части зафиксированы фрагменты его кожаной обуви. Кости мужчины находились не в анатомическом сочленении. Часть скелета располагалась в юго-западном углу, а часть в восточном. На скелетах не было обнаружено следов инфекционных заболеваний, травм, маркеров стрессов или анемических состояний. Мужчина и женщина достигли возраста, не столь часто встречавшегося в то время в обычных популяциях, сохранив хорошие формальные показатели здоровья. Наиболее вероятной, но гипотетической причиной смерти представляется скоротечное инфекционное заболевание.
Многократное использование саркофага предполагает наличие традиции обращения с останками, положенными в усыпальницу ранее. В том случае, если мягкие ткани уже истлели, можно положить тело поверх, а можно переместить кости. Последнее, вероятно, производится с целью сохранения пространства, чтобы увеличить срок использования саркофага, превращая усыпальницу в костницу. В этом случае кости от разных скелетов могут оказаться преднамеренно перемешанными, что подчеркивает их общность.
Верхний слой останков женщины и ребенка производил впечатление одновременного их захоронения. Чтобы совершить двойное захоронение, были перемещены кости скелета мужчины. С учетом нарушения его анатомического сочленения, в юго-западном углу около черепа с нижней челюстью обнаружены три шейных позвонка в сочленении. Это дало основание предполагать, что время между двумя эпизодами использования саркофага было не слишком большим. По опыту судебно-медицинских работ, предполагается, что почти полностью завершенный процесс скелетирования останков проходит примерно за год. Возможно, что два эпизода захоронения в саркофаг № 11, отделены друг от друга небольшим временем, однако продолжительность использования каменных гробниц могла доходить до 2,5- 3 столетий.
После проведенных анализов выяснилось, что индивиды оказались носителями трех различных митохондриальных гаплогрупп, что исключает их родство по материнской линии.
Митохондриальная ДНК женщины является одной из ветвей древней европейской гаплогруппы I, распространенной в настоящее время на территории современной Европы, Ближнего Востока и некоторых регионов Африки. Наибольшей частоты гаплогруппы I в современной Евразии достигает в Иране и Турции (до 9,8 %), а также в восточнославянской группе лемков (или русинов), проживающих в западной части Карпатского нагорья – 11,3 %. Ее максимальная частота была выявлена в эпоху викингов у жителей Скандинавии, где сейчас не превышает 5,9 %. позволяет предположить, что данная митохондриальная клада была распространена в средние века на территории Древней Руси.
Гаплогруппа, выявленная у девочки, является одной из ветвей самой распространенной в Европе гаплогруппы H, которая составляет до 50 % от всех гаплогрупп в некоторых современных популяциях. Носители ее дочерней подгруппы Н7 чаще всего встречаются сегодня на Ближнем Востоке, Кавказе, а также в балто-славянском регионе.
По результатам анализа открытых баз данных было обнаружено, что гаплогруппа H7b4 является очень редкой как в современных, так и в древних популяциях. Наиболее близок образец из памятника Карагаш 2 с территории Казахстана, датировка 1728–1546 до н. э. Поэтому авторы исследования рассматривают девочку, как носителя значительной доли генофонда ямной культуры. В целом, полученные данные позволяют предположить, что редкая материнская линия девочки из саркофага № 11, принадлежащая гаплогруппе H7b4, вероятно, не была распространена на территории Древней Руси в 1 тыс. н.э.
Анализ полной последовательности митохондриальной ДНК индивида 3 показал, что самые близкие его последовательности оказались среди древних образцов с территории Польши (бронзовый век), Чехии (неолит) и Германии (медный век). Полученные результаты позволяют предположить, что гаплогруппа W5a, выявленная у мужчины, встречалась в древних европейских популяциях, но не на территории современной России.
Первый опыт работы с полными митохондриальными геномами индивидов из саркофага с захоронениями знати Новгорода XII–XIII вв. показал отсутствие у погребенных родственных связей по женской линии. Предположение авторов исследования, о том, что в верхнем ярусе саркофага одномоментно захоронены, мать и дочь или тетка и племянница, или даже далекие родственники по женской линии, не оправдалось. Наличие родственных связей других степеней требует проверки и остается перспективной задачей по работе с полногеномыми данными этих погребенных.
